Источником информации внутри фирмы автор, естественно, нерасполагал. По телефону с ним разговаривать отказались, поэтому Клаузеноперировал самой общей информацией: история становления, количествосотрудников, имена известных государственных деятелей, начавших в фирмекарьеру. Приводил он и таблицы, взятые из статистического ежегодника: в однойбыло представлено десять крупнейших юридических фирм страны, другая располагалаэти фирмы согласно среднему годовому доходу компаньонов. В первой таблицевосемьсот сотрудников закрепляли за “Дрейк энд Суини” пятое место, во второй –девятьсот десять тысяч пятьсот долларов – третье.

Неужели я отказался от таких безумных денег?

Хотя о Тилмане Гэнтри сообщалось в последнюю очередь,рассказ о его яркой, насыщенной событиями жизни мог оказать честь любомутруженику пера. Имя Гэнтри не сходило с уст полисменов округа. О нем свосторгом отзывались бывшие сокамерники. Преподобный отец с умилениемблагодарил Гэнтри за баскетбольную площадку для бедных детишек. Городскиепроститутки вспоминали нанесенные им побои. Тилман был ключевой фигурой двухкорпораций: ТАГ и “Гэнтри груп”, также являлся владельцем трех автостоянок,двух небольших торговых центров, жилого дома, в котором бандиты расстрелялидвух квартиросъемщиков, шести сдаваемых внаем особняков, бара, где была изнасилованаодна из посетительниц, и бесчисленного количества земельных участков, купленныху городских властей за сущие пустяки.

Гэнтри оказался единственным из трех ответчиков, кто изъявилжелание побеседовать с журналистом. Он признался, что купил склад в июлепрошлого года за одиннадцать тысяч долларов и получил от его продажи компании“Ривер оукс” тридцать первого января двести тысяч. “Мне просто повезло, –сказал Гэнтри. – Склад был никому не нужен, но земля под ним стоила куда большекаких-то одиннадцати тысяч”.

Заброшенные склады, по словам Тилмана, всегда привлекалибездомных. Естественно, захватчиков пришлось выселить. Никаких денег запроживание он с бродяг не брал и понятия не имеет, что послужило причинойраспространения подобного слуха. Но в его распоряжении полно юристов,достаточно опытных, чтобы выстроить безукоризненную линию защиты.

Обо мне Клаузен не обмолвился ни словом. Ничего неговорилось в статье и о драме с заложниками. Несколько фраз посвящалось ЛонтиБертон и нашему иску.

Газета сулила дать продолжение в завтрашнем номере печальнуюисторию жизни Лонти Бертон.

Второй день подряд газетчики трепали славное имя фирмы,обвиняя ее в умышленном сговоре с бывшим сутенером. Тон статей не оставлял учитателя сомнений, что почтенные юристы более опасны для общества, чем мистерТилман Гэнтри.

Интересно, долго ли Артур Джейкобс позволит писакам поливатьгрязью свое любимое детище? Для тенденциозной прессы беззащитная фирма – наредкость удобная мишень!

Этот щелкопер явно выполняет чей-то заказ.

* * *

В двадцать минут десятого мы с Мордехаем подъехали кМоултри-билдинг, расположенному на перекрестке Шестой улицы и Индиана-авеню.Мой адвокат знал, что делает.

Прежде мне не доводилось бывать даже рядом с этим зданием,где заседал окружной суд по гражданским и уголовным делам. К дверям тянуласьдлинная очередь: все без исключения – судьи, адвокаты, истцы и ответчики –после личного досмотра проходили под аркой металлодетектора. На четырех этажаху залов для заседаний толпились взволнованные люди.

Наше дело рассматривал достопочтенный Норман Киснер. Надверях зала 114 висел перечень двенадцати обвиняемых, дела которых былиназначены сегодня к предварительному слушанию. Я нашел свое имя. По пустоватомузалу с озабоченными физиономиями сновали судейские чиновники. Мордехай исчез; вожидании его я уселся во втором ряду и раскрыл журнал.

– Доброе утро, Майкл!

В центральном проходе Дональд Рафтер обеими руками прижималк груди кожаный кейс. Рядом стоял сотрудник фирмы, лицо которого я еще помнил,а имя уже забыл.

Я кивнул тому и другому:

– Привет.

В данных обстоятельствах этого было более чем достаточно.

Парочка заняла места в противоположном конце зала.

Как представители потерпевшей стороны, они имели правоприсутствовать на каждой стадии рассмотрения моего дела.

Но ведь сейчас только предварительное слушание! Я предстануперед судьей, он зачитает обвинения, я откажусь признать себя виновным, подвнесенный залог меня отпустят на свободу. Все. Зачем явился Рафтер?

Стараясь сохранять спокойствие, глядя в журнал, я внезапнопонял: Дональда послали в суд в качестве грозного предупреждения. Фирмарасценивает кражу досье как тяжкое преступление и следит за каждым моим шагом.Из сотрудников, занимающихся защитой интересов фирмы в судебныхразбирательствах, Рафтер считался наиболее опытным и агрессивным. В егоприсутствии мне, похоже, полагалось дрожать от страха.

В половине десятого невесть откуда появившийся Мордехайпомахал мне рукой: пора. Мы прошли в кабинет судьи, где после взаимныхпредставлений расселись вокруг заурядного круглого стола. Частная встреча?

Норману Киснеру было по крайней мере семьдесят. Густаяснежно-белая шевелюра и того же цвета аккуратная бородка; карие глаза, взгляд,кажется, прожигает собеседника насквозь. С моим адвокатом дружит долгие годы.

– Я только что сказал Мордехаю, – рука Киснера описала ввоздухе плавный полукруг, – что в вашем случае столкнулся с весьма необычнымделом.

В знак смиренного согласия я наклонил голову. И для меня онобыло таким.

– Артура Джейкобса я знаю лет тридцать, как, собственно, имногих других в “Дрейк энд Суини”. Там работают очень грамотные юристы.

И с этим нельзя было не согласиться. Фирма всегда брала наработу лучших и отшлифовывала до совершенства.

Восхищение, которое судья испытывал к потерпевшим, началовнушать мне опасения за благополучный исход дела.

– Ущерб, нанесенный кражей досье, чрезвычайно трудновыразить в денежных единицах. В конце концов, пропала пачка бумаг, непредставляющих ценности ни для кого, кроме владельца. Продать их кому-то на улиценевозможно. Другими словами, обвинять вас в присвоении чужой собственности я несобираюсь.

– Понимаю, ваша честь.

Однако, не будучи в том уверенным, я хотел лишь одного:пусть судья продолжает.